6

 

 

 

 

19-го января 1933 года я получил от отца моего тревожную телеграмму следующего содержания:

«Из комнаты выселяют срок дан 24 часа. Немедленно выезжай».

 

Я, не поверив своим глазам, ещё и ещё раз прочитал внимательно и ужаснулся. Я еще не успел осмыслить, как мне поступить, на следующий день получил от отца вторую телеграмму:

«Выселили во двор с вещами, выезжай немедленно».

 

Каким же надо быть безжалостным злодеем, чтобы незаконно выбросить беззащитного старика, со всеми вещами на двор зимою, когда на дворе лежит снег толщиной полметра и лютый мороз.

Ведь только месяц тому назад я был у директора курортного управления Луцкевича, он прекрасно знал, что квартира забронирована за мной. Это просто уму непостижимо.

Я вынужден был опять обратиться к главврачу курорта Некрасову. Показал ему обе телеграммы и попросил дать мне еще раз двухнедельный отпуск, чтобы поехать в Москву, оттуда в Кисловодск спасать отца.

Получив приказ Управления о предоставлении отпуска, я вернулся домой, обговорил с мамой все житейские вопросы, успокоил её, затем попрощался с ней и детьми, и в тот же день поехал на машине в Севастополь.

 

 

 

В Севастополе, в ожидании Московского поезда, я провел тревожную ночь. Когда я прибыл из Алупки в Севастополь, был вечер, Московский поезд уже ушел. Я опоздал всего лишь на полчаса. Пришлось мне коротать в зале ожидания вокзала. Народу в зале было немного. Вдруг, в 10 часов вечера по вокзальному радио объявили: «Граждане, вокзал закрывается с 10 часов вечера до 8 часов утра. Просьба освободить помещение вокзала». Тут же появились дежурные с вокзальными милиционерами и стали выдворять нас из зала на улицу. На дворе январский холод, темно и время неблагоприятное, голод породил много разных жуликов, грабителей. Я стал в тупик – как быть, куда идти? Находясь в таком раздумье, ко мне подошел человек, лет сорока пяти и спросил:

– Ну, что задумался, молодой человек? Наверное, некуда идти?

– Да, Вы угадали, мне некуда идти.
Тогда он предложил мне пойти к нему на ночлег. При этом сказал, что работает он на вокзале, живет в своем небольшом домике недалеко от вокзала, что дома, кроме него и жены его, никого нет. Есть у него свободная комнатушка с кроваткой, покрытая постелью, что утром в 8 часов мы вместе пойдем на вокзал, а там, около 10 часов утра и состав московского поезда подадут.

Я ему доверился и пошел с ним. На улице ни души, кругом мертвая тишина. Я стал подумывать, не попаду ли я у него дома в ловушку.

– Вот и мой дом, – сказал он.

Домик был одноэтажный, небольшой. Двери открыла хозяйка. Пока мы немного поговорили о том, о сём, вскипел чайник. Они угостили меня чаем, ужином, предложили занять комнату и спокойно спать. Я вошел в комнату, разделся, лег спать. Но волнение не давало мне покоя. Я почти не спал, временно только дремал. У меня появилась какая-то боязнь, думал, как бы ночью сонного не укокошили меня здесь. Думал «Умру я, умру, похоронят меня, и никто не узнает, где могилка моя». Так в тревоге и волнении прошла ночь. Утром я виду не подал, что плохо ночь провел и не спал. Меня опять угостили чаем, завтраком. Я их сердечно поблагодарил за доброжелательный тёплый прием, за гостеприимство, предложил им коробку консервированной хорошей рыбы и кусок копченой колбасы, но они категорически отказались.

Я попрощался с добродушной хозяйкой и с добрейшим милым хозяином дома, и мы вместе с ним пошли на вокзал. В вагоне, когда тронулся московский поезд, я часто думал: есть у нас много хороших, добрых, честных людей, но, к сожалению, редко мы их встречаем. При этом, находясь в печальном состоянии, я очень жалел, что ночь моя у добрых людей прошла так тревожно.

 

Внимание! Удерживая курсор над изображением страницы, можно перейти на несколько страниц вперед или назад, а в поле номера текущей страницы можно ввести номер необходимой страницы для быстрого перехода.