Утром я опять пошел в военный штаб, встретился с начальником канцелярии. Он сообщил мне, что Кандыба получил прошение, прочёл и сказал, что в ближайшие дни займется делом Лачинова. Каждый день в течение недели я получал такой ответ.

За это время они дважды вызывали меня по делу отца. Допрашивали, задавали разные вопросы. По их отношению ко мне казалось, что они вынесут положительное решение об освобождении отца.

16 января Унанов вдруг предложил не ждать освобождения, уехать домой в Прикумск, а отец, когда освободят его, сам приедет домой. Я говорю: «Что же вы меня выпроваживаете?! Что, я зря сюда приехал? Как я могу вернуться без него? Его должны скоро освободить, и мы вместе уедем».

17 января Унановы снова стали уговаривать меня уехать домой. Я помолчал, потом сказал: «Поскольку вы настаиваете, завтра вечерним поездом я уеду». Но в тот вечер, когда я еще не успел отправиться на вокзал, раздался стук в дверь. Унанов открыл дверь, и в комнату вошел мой многострадальный отец. Можете представить, какая была радость для меня и для семьи Унанова. Я сказал: «Вот теперь могу вам сказать, что завтра вечером, на десятый день моего пребывания у вас, я уеду домой, в Прикумск, только не один, а вместе с моим любимым отцом».

Все засмеялись и стали хвалить меня за смелость и проявленную настойчивость в такое смутное, тяжелое и голодное время, за спасение отца, за совершенный подвиг.

Папа рассказал мне, как он получил от меня в тюрьме передачу с продуктами. Прочитав записку, он долго плакал, кушал, а слезы все текли из глаз. Поднимался на табуретку, долго смотрел в маленькое окошко, находившееся на уровне тротуара, хотел увидеть меня, но так и не увидел.

Утром мы пошли в губернский союз охотников, чтобы выпросить пороху, дроби и пистонов, которых в то время не было в Прикумске. Затем на базаре кое-что купили на дорогу и для семьи. В столовой пообедали, вернулись к Унановым, забрали вещи, поблагодарили за прием, попрощались и пошли на вокзал. Там подзакусили, попили чаю. Когда подали состав, уехали из Ставрополя.

На третий день, в середине дня, мы были уже в Прикумске. Я взял извозчика, мы сели на линейку и поехали домой. Когда проезжали по нашей центральной Александровской улице, было много горожан. Они увидели нас и стали кричать «Посмотрите, Арам привёз своего отца! Ай, да Арам, какой молодец!» По всей Александровской улице все поздравляли нас и говорили в наш адрес добрые слова.

Наконец мы дома. Рассказывать о встрече с семьей не приходится. Слез и радости было много. Дома за время моего отсутствия ничего плохого не произошло. Отец дом кругом осмотрел, погладил свою лошадку и как прежде активно стал трудиться.

А у меня кончились каникулы, и я занялся своей учебой.

1921 год явился последним годом нашего пребывания в Прикумске. Отец задумал переехать в Кисловодск на постоянное жительство и навсегда расстаться со своим родным городом, где родился, жил и трудился долгие годы. Летом отец поехал в Кисловодск, нашел квартиру, забронировал ее за собой, рассчитывая переехать к 1 сентября. Приехал домой и начал активно готовиться к выезду.