 50
 |
Снова к земле
В 1919 году я взял 4 десятины земли, посеял пшеницу, лѐн. Взял небольшой участок земли
и посадил там бахчевую культуру: арбузы, дыни, тыкву. Урожай был очень богатый. Я все собрал,
часть пшеницы обмолол на водяной мельнице Шабанова, получил отличную крупяную белую муку. Лѐн переработал на маслобойне, получил льняное масло и жмых. Таким образом, большую часть урожая
я продал, и себе оставил по потребности, сколько надо было на один год.
Этот урожай посевов зерна и бахчевых культур очень помог мне покрыть убытки, которые я имел
от гастрономического магазина.
Рассказывает Арам
Чтобы покрыть понесѐнные убытки, отец рискнул и взял 4 десятины земли, посеял пшеницу, лѐн
и просо. Взял еще участок для посадки бахчевых культур. К его счастью, всѐ получилось отлично,
ведь крестьянскую работу он знал с детских лет.
Когда посевы созрели, отец себе в помощники взял 3 или 4 человека с лошадьми.
В поле отец сделал большой круглый ток с утрамбованным основанием. На току простым способом молотили пшеницу, просо, отделяя зерна от соломы. Для этого отец раздобыл круглую белокаменную молотилку, каталку с глубокими ребрами, как развернутые меха гармошки. В молотилку запрягли лошадь, меня на лошадь сажали, и я кружился на току, а отец и его помощники ходили за мной с вилами, переворачивали солому, чтобы зерно не оставалось в колосьях.
Большую часть пшеницы обмололи на водяной мельнице Шабанова, получили отличную белую муку «крупчатку». Лѐн перемололи на маслобойке – получили отличное льняное масло и жмых. Просо осталось
в натуре. На бахче собрали много прекрасных арбузов, дынь, кабачков и тыквы. Весь урожай отец сумел удачно продать. Себе из собранного оставил мало. Так отец покрыл все убытки, понесѐнные организацией магазина.
Правда, одна оплошность и тут была допущена. Весной 1920 года отец предложил мне взять пять мешков пшеницы, оставшейся от урожая, отвезти в Кисловодск и там, на базаре, продать. Я один поехал в Кисловодск, двое суток пробыл на базаре, спал на мешках с пшеницей, но никто пшеницу не покупал.
На третий день ко мне подошѐл один порядочный человек. «Ну что, пшеница не продается?» – спросил он и предложил в обмен за 5 мешков пшеницы 2 мешка отличной блестящей кожи «Бокс», из которой можно изготовить отличную обувь. Я согласился, взял извозчика, поехал с пшеницей к нему домой, и обмен состоялся. Кожа действительно была отличная.
Вместо денег я привѐз домой кожу, всѐ рассказал, и отец, увидев, какая кожа, остался доволен.
Я пошел к двоюродному брату, Амбросиму Лачинову, отличному профессионалу - сапожнику, умеющему шить модельную обувь. Предложил ему купить кожу, но он отказался, сказал, что заказов на новую обувь не имеет и теперь занимается только починкой старой обуви.
У него в это время сидел один закавказский армянин, приехавший в наш город на короткий срок.
Он вдруг заявил, что может купить кожу в обмен на парусиновые мешки. Он пришѐл к нам домой, посмотрел один мешок кожи, другой мешок отец уже продал.
Ему кожа понравилась, и за мешок кожи он предложил 40 новых парусиновых мешков. Отец согласился.
Взяв мешок с кожей, он предложил мне пойти с ним за парусиновыми мешками. Пришел к нему,
он в коридоре взял у меня мешок с кожей, отнес к себе в комнату и предложил пойти с ним за мешками
во фруктовую лавку. Когда он попросил хозяина лавки, перса по национальности, дать мешок для образца, тот возмутился, сказал, что у него нет никаких чужих мешков. Тогда он все-таки выпросил один дырявый мешок. Он дал мне этот мешок, велел показать отцу и сказал: «Пока с отцом придѐте, и товарищ мой вернется, у которого хранятся мои мешки».
Я почувствовал, что встретился с аферистом, с тревогой побежал к отцу, показал мешок, потом быстро полетел обратно к нему. Прошло не больше 10 минут, но этого афериста не оказалось ни в лавке, ни в комнате, где он ночевал. Когда я посмотрел через окно, в этой комнате не было ни кровати, ни постели – комната была пустая.
Я тут же заявил в нашу молодую советскую милицию. Сотрудники милиции предприняли розыск, но жулика с кожей нигде не оказалось.
Запрятанный наган
Весной 1918 года в наш город Святой Крест прибыла поездом большая группа солдат царской армии. Они возвращались на свою родину, в сёла, расположенные в окружности нашего города. Солдаты были в шинелях, многие из них были с винтовками и пистолетами. Один из них пришел ко мне в парикмахерскую и попросил купить у него новый самовзводный пистолет-наган с заводскими пулями в количестве около 100 штук. При этом он сказал, что три года не был дома, теперь возвращается домой, хочет купить какой-нибудь подарок для родителей, но денег у него нет.
Я вначале отказался покупать, сказал ему, что я охотник, у меня есть три ружья, что пистолет
я никогда не имел и он мне не нужен. Он опять настойчиво попросил выручить его.
В результате я посочувствовал ему и купил у него наган. Но прежде чем отдать ему деньги,
я спросил его: «А наган твой исправный, стреляет он?»
Солдат, недолго думая, решил продемонстрировать силу и исправность пистолета. Открыл двери
и дал он сильный выстрел, несмотря на то, что это было в середине дня и на улице было много народу.
Тогда в городе было безвластие, поэтому никто никакого внимания не обратил на этот выстрел.
Я дал ему деньги, сколько он просил. Он поблагодарил и ушел, а я взял наган и запрятал дома.
Теперь скажу о последствиях, которые я испытал спустя один год, когда в городе бесчинствовали белогвардейцы. Это было в 1919 году.
Пришел ко мне пристав города, который ничего плохого
в городе не допускал и ко мне хорошо, доброжелательно относился, когда я занимался строительством дома.
Он не уезжал из города. Когда появились в городе белогвардейцы, его попросили, чтобы он занял свое прежнее место пристава.
Он, как доброжелатель мой, говорит:
– Николай, я знаю, у тебя есть наган. Это оружие частным лицам не разрешается носить. Я прошу тебя, отдай мне этот пистолет во избежание серьёзных неприятностей, которые могут тебя постигнуть.
– Уважаемый пристав, у меня такого пистолета нет, – сказал я ему.
– Но есть люди, сообщившие мне, что у тебя есть такое оружие. Я советую тебе отдать мне его. Я об этом никому не скажу. Наган будет лично у меня и постоянно будет при мне.
Но я ему повторил, что уже было сказано. Тогда он ушел.
Теперь скажу откровенно, что купленный мною наган с пулями и кобурой я так замуровал на чердаке
в борове печки, что никакой черт, никто и ни при каких, самых тщательных обысках не нашел бы.
Спустя несколько дней пристав опять пришел ко мне домой и говорит:
– Николай, я допросил того, кто хорошо знает и утверждает, что у тебя есть наган. Если это дойдет до штаба белогвардейцев, у тебя не только сделают страшный обыск, но и тебя затаскают с плачевными последствиями. Ты меня не бойся, я ведь твой давнишний доброжелатель. Отдай мне наган, ты спать будешь спокойно.
Ну, раз пошел такой откровенный разговор, тогда я ему рассказал, при каких обстоятельствах я приобрел наган и что он замурован так, что его никто не найдет, и попросил придти через час. Пристав ушел.
Я полез на чердак, достал наган, патроны (100 штук), новую кобуру и приготовил для передачи приставу. Пристав пришел, полюбовался наганом, поблагодарил меня, сказал, что я правильно сделал, что согласился отдать ему наган, и довольный ушел.
Внимание! Удерживая курсор над изображением страницы, можно перейти на несколько страниц вперед или назад, |
