Компьютеры АМИГА

Компьютеры АМИГА

История моего первого знакомства с компьютером "Амига" подробно изложена в другом разделе. Здесь же я хочу рассказать, что как только я познакомился с этим компьютером, так больше с ним и не расставался, пока жизнь его, компьютера, не остановилась.

С самого начала, как только у меня появился компьютер "Амига", я активно занимался просветительской работой: показывал, обучал, помогал приобрести программы. Самые активные приезжали ко мне домой и из других городов – Самара, Ростов-на-Дону, Свердловск. Как они меня находили – не знаю, ведь Интернета тогда не было. Когда же я организовал службу "Консультант", изменилось и место встреч. В комиссионный магазин на Варшавке, где была служба "Консультант", приезжали не только за обычными товарами, но и пообщаться со мной, узнать что-то новое о компьютере "Амига", приобрести программы или устройства для него. "Амига" на столе консультанта являла пример великолепно организованного компьютера. Мы вели весь учет на компьютере, а иногда демонстрировали фантастические его возможности.

Поскольку наших консультантов и наш магазин посещали не только москвичи, информация об "Амиге" расходилась по стране. Мы чувствовали интерес к "Амиге" со стороны посетителей. Мы чувствовали интерес со стороны продавцов. Мы знали о каждом новом владельце "Амиги", потому что прежде всего он приходил к нам за программами или советом. Постепенно круг пользователей расширялся.

С годами пользователей становилось все больше, но все равно их было мало, чтобы опираться на них в своем бизнесе. Я продолжал популяризировать "Амигу" и через газеты, и демонстрируя ее в различных организациях, где такой компьютер может быть востребован. Это прежде всего телевидение.

Мои усилия не оказались напрасными: работники телевидения высоко оценили возможности компьютера, а больше всего их поражала цена, которая почти в 10 раз была меньше устройств, используемых ими с такими же и даже меньшими возможностями. Особенно оценили это региональные телевизионные компании, где средств было куда меньше, чем на первом общероссийском канале.

Так, начиная с 1992 года, нашими клиентами все больше и больше становятся пользователи компьютеров "Амига", и мы переориентируем свой бизнес, делая упор на реализацию "Амиг" и всего, что с ними связано: программы, дополнительные устройства, журналы.

Бизнес наш был весьма скромный, хотя клиенты к нам приезжали со всей страны. Но приезжали единицы, поскольку не в каждом городе есть своя телевизионная студия, а если есть, то только одна.

Как персональный компьютер "Амига" тоже была востребована, но очень слабо. Большинство предпочитало иметь компьютер, как у соседа, а у соседа IBM PC, и на работе IBM PC. Тем не менее мы не отчаивались и работали. Мы, это Марина Горлова, Валера Лифанов, Татьяна Антропова, Наташа Свиридова и Никита.

Налоговая проверка

В марте 1992 года в России была создана налоговая полиция. Приблизительно в это же время к нам в подвальчик, в наш офис, спускаются три женщины:
– Мы из налоговой инспекции с проверкой, проверить вашу отчетность.

Этого еще нам не хватало, и так дел много, а тут проверка... Замечу, что мы проверок не боялись, потому что с бухгалтерскими документами работала Марина Горлова, имеющая огромный опыт по ведению дел.

Учет движения товара у нас тоже был поставлен на высшем уровне, и архив 3-летней документации хранился в нескольких шкафах. Всю эту документацию мы им предоставили. Они приходили к нам каждый рабочий день в течение месяца. Целый месяц мы их кормили – власть все-таки.
– Вы не бойтесь, мы только вам поможем, – говорили они, поедая пирожки. – Как здорово у вас все организовано. Такие удобные бланки для магазина... Можете нам дать их как образец? Мы другим покажем, как надо работать.
– Пожалуйста, – мы им давали бланки и все, что они хотели.

Через месяц их работы старшая инспекторша подзывает меня, вручает бумагу и говорит:
– Мы закончили. У вас недоплата в размере 20 мл. руб. Здесь все написано.
– Как так? – судорожно бормочу я и пытаюсь вникнуть в содержимое написанного.
– Да-а-а, у вас проблемы, – медленно выплеснула она. – 20 млн. да плюс штрафы.
– Не может быть, – почти дрожащим голосом от неожиданного исхода говорю я, – надо разобраться.
– Неужели вы не можете заплатить 16 млн трем женщинам, чтобы у вас не было проблем? – мягко и как-то заискивающе спрашивает старшая, а две другие инспекторши стоят рядом и с улыбкой смотрят на меня.
– Надо разобраться, – более твердо ответил я, – такого просто не может быть.
– Разбирайтесь, – голос был уже холодным и официальным, – мы вам пришлем официальную бумагу.

Марина села за проверку их претензий. Мы думали, что на это уйдет столько же времени, сколько и у них – месяц. Но все оказалось намного легче, потому что эти женщины оставили закладки в тех местах, где они якобы нашли нарушения или несоответствия. На это ушло два-три дня. Как раз в это время старшая инспекторша нам передает акт со всеми своими расчетами. Мы посмотрели акт и были ошарашены цифрами. Речь шла уже о 30 млн., а также мы поставлены в известие о замораживании нашего счета в банке. Мы начали готовить официальную претензию.

Я обратил внимание Марины, что акт без подписи, то есть шантаж продолжается, и они ждут нашей реакции.

Дочка старшей инспекторши училась в одном классе с дочкой Марины, и она знала домашний телефон этой женщины. Я решил позвонить и выяснить, как относиться нам к врученному акту, если он без подписи. Надо сказать, что, когда я представился, то почувствовал некое напряжение в ее голосе. На вопрос, как я узнал ее телефон, я ей объяснил, что это очень просто, поскольку ее дочка учится вместе с дочкой Марины Витальевны. Потом мы поговорили. Ничего внятного она мне не сказала, я ей пожелал всего доброго и повесил трубку.

На следующий день, ближе к вечеру, меня вызывают в налоговую инспекцию. Я понял, в чем дело, и взял с собой диктофонную запись нашего телефонного разговора.

Не общайтесь с чиновниками без диктофонов или других средств, способных подтвердить вашу правоту. Чиновники очень ненадежный народ.

В налоговой инспекции меня встречает солидный мужчина и просит пройти с ним. Мы проходим в отдельную комнату, и к нам присоединяется еще один мужчина. Они представились. Это были подполковники КГБ, работающие теперь в налоговой полиции.
– К нам поступила жалоба от сотрудницы налоговой службы, что вы ей вчера звонили и угрожали ей и ее дочке.
– Да, – отвечаю я спокойно, поскольку готов был к такому обороту, но не думал, что буду разговаривать с офицерами КГБ, – я звонил.

Далее я почти слово в слово пересказал наш телефонный разговор и показал акт без подписей, который инспекторша мне вручила накануне. Офицеры внимательно посмотрели на акт и высказали вслух свое недоумение по поводу отсутствия подписей. Потом они попросили меня еще раз пересказать телефонный разговор, видимо, так водится у профессионалов. Я снова слово в слово повторил свой рассказ. После чего они пригласили в комнату эту инспекторшу и, видимо, всех сотрудников из ее отдела. Это уже была как бы очная ставка. Меня попросили еще раз рассказать, почему я звонил, и сам телефонный разговор. Я повторил свой рассказ. Инспекторша во время всего моего рассказа невольно кивала головой, подтверждая мой рассказ. Я закончил. Наступила пауза. Видимо, поняв, что она попала впросак, инспекторша вдруг закричала: "А в конце он угрожал мне и моей дочери, он..."
– Нам все ясно, – сказал офицер налоговой полиции, – выйдите, – строго сказал он инспекторше и подвел итоги разбирательства.

Извинившись передо мной, офицеры поблагодарили меня за помощь в их работе и я ушел. Я тоже был благодарен судьбе, что налоговая полиция еще не успела срастись с налоговой службой. И как хорошо, что диктофонная запись не потребовалась.

Но на этом дело не кончилось. Поскольку наш счет в банке был заблокирован, мы не могли полноценно работать.

Основательно подготовив претензию, мы встречаемся с начальником налоговой службы и вручаем подготовленный документ. Начальник внимательно прочел претензию: "Грамотно составлена. Я даже знаю, кто ее вам написал". Начальник на сто процентов был уверен, что мы были неспособны написать так обоснованно.
– Я распоряжусь. Мы все перепроверим, – сказал он на прощание.

Он действительно распорядился, и у нас вывезли всю документацию в налоговую службу. Где-то через полтора-два месяца нам вручают акт, где фигурирует уже сумма около 20 тыс. рублей, которые мы должны заплатить. Мы вновь перепроверяем эти цифры и вновь пишем претензию.

Налоговики вновь перепроверяют и теперь уже в акте 882 руб. Вот так просто с 30 млн дойти до 882 руб. В налоговой нам говорят:
– Ну, заплатите хоть эти деньги.
– Докажете – заплатим, – твердо отрезали мы, измученные бестолковой возней с бумагами.

Так мы им и не заплатили ничего! Мы потеряли много времени и истратили много сил на то, чтобы доказать, что они не правы (что они вымогатели).

Понимая, что впоследствии могут быть проблемы, поскольку никто никого не снял, а только переставил с места на место, мы решили создать новую фирму – "Топаз", а эту, "Интерсервецентр, закрыть, то есть ликвидировать.

К декабрю 1993 года мы произвели все необходимые действия и ликвидировали Интерсервецентр, создав фирму "Топаз", которая стала правопреемником кооператива "Топаз". Таким образом мы обрубили все возможные претензии в будущем, но разбирательство с налоговой продолжалось.

Одна из записей посещения налоговой 25 января 1995 года.

Начало конца

Несмотря на перетряски, мы продолжали работать. Наступил 1994 год.

16 февраля 1994 г.

Внесли деньги в перестраховочную компанию "ТРАНСИБРЕ" – 2000$, ген. директор Постникова Ирина Юрьевна. Нас с Мариной уговорили помочь начинающим "комсомольцам" и уверили, что хоть проценты небольшие, но все стабильно и надежно.

За это время наша фирма пыталась стать официальным дилером компьютеров "Амига". Я ездил в Австрию, в Германию и даже организовал совместное российско-немецкое предприятие "Амитек"(март 1994 г.), а 29 апреля 1994 года было объявлено о ликвидации американской фирмы Commodore (производитель "Амиги").

20 июня 1994 года в больнице города Mountain View (штат Калифорния) после продолжительной болезни умер один из "отцов" "Амиги" – Джей Майнер. Скорбя, вся компьютерная сеть Америки была включена на хлынувший поток соболезнований, отдавая дань негромкому гению.

Это был гром среди ясного неба. Кто бы ожидал, что такая компания может разориться. Для нас это был серьезный удар, поскольку спрос на "Амиги" и так был небольшой, а теперь...

Но "Амига" была настолько хороша, что просто пересесть за другой компьютер было невозможно. Новых покупателей было мало, но зато старые держались и ждали возобновления производства. Мы продержались еще два года, а потом...
Мы предпринимали различные усилия, чтобы поддержать своих клиентов и не расставаться с Амигой. Время, когда связь была возможна только по телефону и факсу.

Помните, я писал об арендной плате за помещение. Так вот, в 1996 году только за первый квартал мы заплатили 2393 US$. При этом надо оплатить коммунальные услуги, платить зарплату сотрудникам, отчислять многочисленные налоги... Короче, это была последняя оплата.

Мы еще проработали год без оплаты аренды и съехали, то есть покинули помещение. К нам приходили счета с какими-то сумасшедшими цифрами за аренду, пени за каждый день просрочки, но мы не реагировали.

В претензии от 31.01.1998 года стоит сумма 831 328,50 руб. Курс доллара в этот период был равен 6 руб. Получается, с нас хотели получить более 138 тысяч долларов.

Нас приютил один из наших клиентов, у которого была свободная площадь. Там мы спокойно доработали, выполнив все свои обязательства перед клиентами. Потом мы окончательно закрыли фирму, так как на календаре значился август 1998 года – дефолт в России.

Так заканчивается моя бизнес-история, но не заканчивается история "Амиги". В Москве к этому времени появилось несколько активных торговых точек, где можно было приобрести "Амигу", периферию и программы к ней. В этом смысле я был спокоен, хотя судьба самой "Амиги" меня тревожила.