 18
 |
Восстановление на работе
Вернувшись домой, на станцию Правда, я тут же написал заявление директору Дома отдыха тов. Крылову о своем прибытии, результатах поездки и о готовности приступить к работе. Но Крылов и не собирался меня восстанавливать и, тем более, выплачивать за вынужденный прогул. Более того, он и Свердлов, зав. производством Московского управления (УСПУ-МОСПС), категорически и официально заявили, что лишат меня права работать в Домах отдыха Московской области, входящих в систему УСПУ, которых насчитывается более 30.
Пришлось снова отстаивать свои права. Тяжба длилась более двух месяцев. Сопротивление оказывалось даже после решения нарсуда от 3 октября и кассационной коллегии Московского областного суда от 23 октября "Гр-на Лачинова Арама Николаевича восстановить в занимаемой должности культработника на работу и взыскать 262 рубля ..." за вынужденный прогул за один месяц.
Только в ноябре месяце решение суда вступило в силу, и я вновь включился в работу, а семья моя стала получать средства для существования.
Проработал я в Доме отдыха до поступления в Московское музыкальное училище им. Октябрьской революции в 1936 году.
Дорогой мечты
В сентябре 1936 года я поступил в Московское областное музыкально - педагогическое училище им. Октябрьской Революции. В училище с 1937 по 1939 г. был председателем профкома. Кроме того выполнял большую работу по партийной линии. Здесь, в училище, в апреле месяце 1940 г. я вступил в члены ВКП(б).
Весной 1940 года я с отличием окончил училище и был направлен в село Дединово Луховицкого района Московской области в качестве директора и педагога Детской музыкальной школы, где проработал чуть больше года, до 15 июля 1941 года - началась война.
Добровольцем в Красную армию
В первые дни войны я вступил добровольцем в истребительный батальон, который был сформирован и находился сначала в Дединово, а затем в Луховицах Московской области. В батальоне я руководил политкружком, выпускал стенгазеты и из бойцов батальона организовал небольшой музыкальный ансамбль. Мы выступали и для бойцов и для призывников на призывном участке.
Из истребительного батальона, 3 февраля 1942 года, меня переводят на партийную работу в качестве штатного пропагандиста Луховицкого РК ВКП(б).
Немецко-фашистские полчища, вероломно напавшие на нашу страну, днём и ночью бомбили, обстреливали наши города и села. В тылу и на фронтах гибли люди, уничтожались врагами ценности и богатства, накопленные трудом советского народа. Суровое и грозное было время.
И вот, 14-го сентября 1942 года, первый секретарь Луховицкого райкома партии тов. Филатов вызвал меня к себе в кабинет. Посмотрев на бумаги, лежавшие на его письменном столе, спросил меня:
– Вы по профессии музыкант?
– Да, музыкант.
– А на чём играете?
– На домре.
– Ну вот и хорошо. Вам, товарищ Лачинов, надо сегодня взять наше направление, пропуск и поехать в Москву. Будете играть в Государственном русском народном оркестре, который сейчас там формируется по решению партии и правительства.
Я был буквально ошеломлен: в такое время, когда кругом люди гибнут, а он - играть! Но это был приказ Комитета обороны, и вот 15 сентября я уже был в Москве. Сюда, в зал имени Чайковского, отовсюду съехались музыканты. Многие приехали в шинелях прямо с передовой. Здесь я встретился со своим учителем, художественным руководителем и главным дирижером оркестра Николаем Петровичем Осиповым, который рассказал мне, как однажды в его квартире, в три часа ночи раздался телефонный звонок и его вызвали к секретарю ЦК КПСС тов. Щербакову А.С.
рассказывает Николай Петрович Осипов
Через 10 минут, после этого звонка, к подъезду нашего дома подъехала машина и помчала меня по темным улицам замаскированной Москвы.
В просторном кабинете т. Щербакова уже сидели председатель Комитета по делам искусств Михаил Борисович Храпченко и некоторые другие ответственные руководящие работники Комитета.
Вскоре после моего прихода, вошел в кабинет Александр Сергеевич, поздоровался с нами и сказал, что он пригласил нас в такое позднее время по весьма важному делу.
Обращаясь к Храпченко, он спросил?
– Скажите пожалуйста, где сейчас находится Государственный русский народный оркестр? Почему его нигде не видно и не слышно?
Храпченко встал и несколько смущенно, от неожиданной постановки вопроса, ответил:
– Оркестра нет, Александр Сергеевич, он распался в октябре прошлого года.
– А где старейший, знаменитый ленинградский оркестр народных инструментов имени его основателя Василия Васильевича Андреева - тоже нет?
Храпченко молчал, не знал что ответить. Видимо Щербаков был хорошо осведомлен положением дел, поэтому он, не задумываясь, продолжал:
– Как же могло случиться, что Вы эвакуировали вглубь страны, спасли все художественные музыкальные коллективы, а русские национальные народные оркестры развалили? Великий русский народ взял на себя основную тяжесть войны, кровь проливает на Фронтах, защищая Родину, а Вы лишили его родного и близкого сердцу искусства ... Сейчас у нас нет времени и возможности искать виновников развала выдающихся русских народных оркестров. Кончится война, тогда мы займемся этим вопросом, а сейчас, в соответствии с решением партии и правительства Вам предлагается немедленно заняться восстановлением в Москве Государственного русского народного оркестра и вывозом из блокированного Ленинграда всего андреевского наследия. Для формирования оркестра в Москве дается Вам срок - один месяц.
– Как же можно организовать оркестр, – усомнился Храпченко , – когда неизвестно где находятся артисты. Одни из них на фронте, другие на важных объектах в тылу, третьи в эвакуации, а адресов нет.
– Думайте об этом сами, - возразил Щербаков, а через месяц, чтобы оркестр звучал. Займитесь немедленно розыском адресов исполнителей и представьте их в Комитет обороны для отзыва, где бы они ни находились. Оркестр, как символ русского национального народного искусства, должен звучать по радио, в частях Красной Армии, в тылу, на заводах, фабриках и в госпиталях. Он должен русской народной музыкой и песней поддерживать дух советского народа и армии, помогать им в тяжелой борьбе против немецких оккупантов.
– Таково было решение партии, – сказал мне Николай Петрович, – И вот теперь мы должны приступить к подготовке нашей первой концертной программы.
Артисты вновь возрожденного оркестра продолжали прибывать, а мы уже начали работу. В первую программу вошли и русская классика, и музыка советских композиторов, но основу составили русские народные песни. Вскоре мы начали выступать в частях Красной Армии, на пересылочных пунктах, в госпиталях.
Коллектив оркестра не жалея своих сил, не считаясь с трудностями военного времени, с большим усердием и упорством работал в холодных помещениях московской филармонии. Постепенно он пополнялся новыми исполнительскими кадрам, отозванными Комитетом обороны из разных концов нашей Великой Родины.
Внимание! Удерживая курсор над изображением страницы, можно перейти на несколько страниц вперед или назад, |
