 56
 |
Помощь людям
Я иногда вспоминаю о том, как часто мне проходилось помогать людям совершенно без вознаграждения, когда они оказывались в какой-нибудь беде.
Далее дед описывает, как он оказывал помощь в качестве ветеринара, или коновала, как их тогда называли.
Но следует вспомнить и о том, как он поднял на ноги своего младшего брата Григория и как он дал возможность Христофору получить образование в семинарии Эчмиадзина, и три года кормил пять душ, помогая его семье.
Рубен Л.
Так, например, не являясь коновалом, я знал не меньше их, как надо спасать животных, лошадей, верблюдов от разных болячек и отравлений. Я мог вылечить любые раны у лошадей, верблюдов, выпустить задержавшуюся мочу, вылечить мокрец, вырезать храпки у лошадей, вылечить от отравлений, запоров и т. д. Из этой области я хочу привести несколько примеров.
Однажды сосед мой прибегает ко мне чуть не со слезами, говорит мне:
– Николай, что мне делать, моя лошадь последнее время стала худеть, а теперь второй день ничего не ест, боюсь, как бы она не сдохла.
Я пошел с ним, осмотрел коня и обнаружил на верхней губе, под ноздрями, по бокам, выросли два больших костяных храпка (храпки – хрящи ноздрей у лошадей). От боли он, бедный, не только ничего не мог есть, но и шевелить губами не мог. Срочно пришлось вырезать храпки.
Я взял длинную толстую мягкую веревку, завязал калмыцкой вязкой две передние ноги лошади концами веревки. Затем каждую сторону веревки задел за концы двух задних ног над копытами и стал равномерно стягивать, продвигая задние ноги к передним, и когда передние и задние ноги соединились, я крепким узлом завязал все ноги, чтобы не развязались.
Лошадь свалилась на бок. Три человека помощников держали ноги, голову, шею лошади, чтобы она не шевелилась. Тогда быстро взял острый нож, разрезал вначале правую сторону губы и с корня вырезал один храпок. Потом перевернули лошадь на другой бок. То же самое сделал на левой стороне губы. Засыпал слегка мелкой солью раны, чтобы не завелись черви, затем мелкими специальными прищепками соединил, закрепил раны. Лошадь очень сильно вздыхала и стонала, но по всему её поведению было видно, что она понимала, что её лечат, а не калечат.
После операции я развязал ноги. Лошадь встала, головой немного помотала. В этот день никакого корма ей не давали. Через два-три дня лошадь стала нормально кушать, поправляться, набирать свой прежний хороший вес.
Хозяин лошади – бедняк, имел большую семью, чуть было не лишился своего помощника в хозяйстве, каким была его единственная лошадь. Сосед благодарил меня и не знал, чем и как отблагодарить, но я его успокоил, сказал ему, что мне ничего не надо, я не профессиональный коновал,а доброжелательный твой сосед.
Взбесились лошади
Когда я работал в своей маленькой парикмахерской в селе Прасковее, я узнал, что в селе Ачикулаке через день начнутся скачки. Туда приедет много народу. Я решил поехать туда и несколько дней, пока будут скачки, поработать там, обслужить местных жителей и приехавших на скачки.
В этот вечер, когда я собирался к выезду из Прасковеи, ко мне зашел известный знаменитый вор Черкасов, по национальности русский, и спросил меня:
– Николай, далеко собираешься ехать?
– В Ачикулак на скачки, – говорю я.
– Так поздно, ночью не езжай, – он говорит.
– А почему? – я спрашиваю его.
– Я тебе говорю, не езжай, дорога очень опасная. Лучше поезжай завтра с утра.
Я не принял его совет и сказал, что я никого не боюсь, поеду как задумал, чтобы завтра вечером быть в Ачикулаке. Тогда он говорит:
– Ну, в таком случае, знаешь, что. Если тебя кто-нибудь встретит в ночной дороге или днем, ты скажи, что ты едешь от Черкасова, и баста, тебя никто не тронет.
Итак, всю ночь и днем я ехал с маленькими привалами и в 7 часов вечера благополучно приехал в Ачикулак. Остановился в постоялом дворе, а утром должны начаться скачки. Вскоре после меня, смотрю, в этот же постоялый двор заехал Черкасов со своим товарищем Николаем на шабайке, запряженной двумя хорошими карими таврическими лошадьми, на которых любо было смотреть. На шабайке у них была целая копна сена. Они распрягли лошадей, крепко привязали к шабайке, сами зашли в комнату, поужинали и легли спать.
Утром рано я вышел на двор, смотрю, обе лошади Черкасова сбесились, несут по всему двору шабайку – то по земле, то по воздуху. Я сразу понял, что лошади ели всю ночь сено и отравились. Я сейчас же побежал в комнату, разбудил Черкасова, сказал ему:
– Скорей идите, посмотрите, что ваши лошади делают, как бы они не подохли.
Они оба выскочили из комнаты, прибежали к лошадям, начали кричать:
– Где нам срочно найти хорошего коновала!
– Скорей идите и купите один фунт пчелиного мёду, – я им говорю, – у меня есть порох, я сам вылечу ваших лошадей.
Черкасов побежал, достал, принес мёд. Я приготовил два заряда пороху, смешал с мёдом и водой, моментально приготовил 2 бутылки раствору и по одной бутылке вылил им в рот. Через 15 минут лошади освободились от боли в животе. Всё сено, съеденное ими, вышло наружу в жидком виде. Они перестали беситься, успокоились. Стали водить их по двору, как будто ничего с ними не случилось.
Словом, я вылечил, спас лошадей от гибели. Черкасов и его товарищ Николай благодарили меня и в знак благодарности организовали для меня хорошее угощение.
Сдыхает верблюд
Однажды произошел такой очень трагический случай. Я поехал в Прасковей на ярмарку.
И вот, когда я проезжал яр, довольно крутой спуск вниз, я увидел трогательную картину. Стояла бричка, рядом с бричкой лежал на земле и стонал верблюд. Старик и старуха, ехавшие на ярмарку, плачут.
Я остановился, сошел со своей линейки, подошел к ним и спрашиваю:
– Что случилось, почему плачете?
– Верблюд наш, бедный, на ходу вдруг упал, сдыхает. Что мы теперь будем делать, если лишимся нашего единственного помощника? – говорят они.
Я подошел к верблюду, смотрю, тяжело вздыхает, живот вздутый, и подумал, что верблюд отравился. Моментально, срочно раздобыл всё, что мне нужно было для приготовления раствора против отравления, приготовил две бутылки и обе бутылки раствора влил в рот верблюда. Проходит 15–20 минут, верблюд в лежачем положении стал опорожняться. Около него образовалась большая лужа жидкости, живот заметно опал. Верблюд стал нормально дышать, перестал стонать, поднял голову, попытался встать, но не мог. Было видно, что сильно ослаб, сразу подняться не может.
Мы немного подождали, он отдохнул, постоял, как бы очнулся. Старик и старуха стали гладить своего помощника, принесли ведро воды, начали вымывать, вытирать весь его запачканный зад, запрягли и приготовились к отъезду на ярмарку.
Их радости не было предела. Они теперь заплакали от радости, что верблюд ожил, что они теперь завершат свою поездку на ярмарку, распродадут там своё добро – молочные продукты, овощи и прочее, и благополучно вернутся домой, в свою деревню.
Они меня бесконечно благодарили, обнимали меня, целовали руки. Хотели дать мне из своих продуктов в знак благодарности, но я от всего отказался.
Я тоже бесконечно был рад, что спас верблюда от гибели и помог двум бедным людям выйти из беды,
в которую они попали. Я пожелал им доброго здоровья, счастливого пути, благополучия и удачи во всем.
На этом мы расстались. Они тронулись в путь со своего злополучного места, я тоже продолжил свой путь на ярмарку.
Таких случаев в моей жизни было много. Я помогал людям, попавшим в беду, и сам каждый раз оставался душевно удовлетворенным от того, что в таких случаях оказывался способным помогать людям, приносить пользу и радость.
Внимание! Удерживая курсор над изображением страницы, можно перейти на несколько страниц вперед или назад, |
