 4
 |
Н. А. Лачинов
Мой отец был очень бедный крестьянин, у него никакого хозяйства не было.
Они с матерью моей жили очень хорошо и дружно в небольшом саманном домике
на Бульварной улице в городе Святой Крест. В этом доме родился я и все мои братья и сестры. Отцу было 27 лет, а матери – 20 лет, когда Городская Управа наделила им пустопорожнее место 120 саженей длиною и 10 саженей шириною для заведения виноградного сада. Это пустопорожнее место было все в зарослях бурьяна.
Отец мой задумал завести на этом месте виноградный сад.
Они вместе с мамой начали работать в своем саду. В саду бурьян был очень высокий. Отец с матерью весь этот бурьян выдернули своими руками, чтобы не осталось и корней. В конце концов, на этом месте завели хороший виноградный сад из разных хороших сортов.
Отец мой, когда умер, ему было 55 лет, а мать померла в 86 лет.
Они нажили себе 9 детей: 2 дочери, 7 сыновей. После смерти моего отца мать с сиротами прожила 31 год.
До смерти своей отец выдал дочерей замуж, а мы, 7 братьев, остались сиротами, один другого меньше. Самому старшему брату Егору было 19 лет, второму брату Кириллу – 17 лет, третьему, Сергею, – 15 лет.
Я был средним, мне было 13 лет. Все остальные: Роман – 11 лет, Григорий – 9 лет, и Адам – 7 лет.
После смерти отца старший брат поступил к двоюродному брату приказчиком. А другой брат поступил учеником к портному на 5 лет. Третий брат и я остались в саду работать. Четвертого брата мать тоже наделила сапожнику учеником на 5 лет бесплатно. Меньшие два брата остались дома при матери.
Я два года работал в своем саду. Между этим я работал поденно в чужих садах по 20 копеек в день.
За неделю я зарабатывал 1 рубль 20 копеек. Заработанные мною деньги я отдавал маме. Она, как только получит на руки эти деньги, тут же посылала меня в лавку, говорила: «Иди, сынок, в лавку, купи на эти заработанные деньги чай, сахар, кофе, мыло, спички и керосин». В то время продукты были очень дешевые:
на 1 рубль 20 копеек я накупал все, что просила мама, и все это хватало нам на целую неделю.
После смерти моего отца осталось у нас посеянных 4 десятины озимого хлеба. Урожай был хороший, каждая десятина давала по 200 пудов хлеба. Вот уже июнь месяц, хлеба поспели. Заходит к нам наш родной дядя. Мать моя стала просить своего брата Якова Артемовича:
– Когда ты себе будешь нанимать рабочих, пожалуйста, найми и на нашу долю. У нас есть 4 десятины озимого хлеба, чтобы они пожали наш хлеб.
– Вот, – говорит дядя, – я нанял 40 человек татар. Если хочешь, вперед я пошлю к Вам. Пусть Ваш хлеб пожнут, а потом я их возьму к себе. Так что 40 человек ваш хлеб за день пожнут. Значит, приготовьте вы им 5 пудов хлеба, курдючного сала, сухие таранки и калмыцкого чая, чтобы им хватило на один день.
Вот мы приготовили им все эти продукты. На другой день я запрягаю свою арбу, забираю всех татар,
и едем в степь. Только что мы приехали до наших хлебов, татары сейчас же начали варить себе партяши
и чай. Вот все они позавтракали и подошли к нашему загону. Все встали в один ряд и начали жать наш хлеб. У них был старшой – тамада. Я хоть маленький был, но вижу, что работа ихняя не годится. Я иду за татарами, собираю хлеб руками. Из них были такие: одни жнут очень хорошо, но были и такие – горсть жнет, а три топчет ногами. Я стал кричать:
– Что Вы делаете! Вы весь хлеб наш попортили!
Они на мой крик внимания не обращали. Мне стало жалко хлеб, и я чуть не заплакал. Я им говорю:
– Вот сейчас приедет мой дядя, Вам жару задаст.
Немного погодя приезжает дядя верхом на лошади. Я начал плакать и говорю ему:
– Смотри, дядя, что они сделали, весь наш хлеб попортили.
Привязывает дядя свою лошадь, заходит в загон смотреть, плеть в руках, и говорит:
– Действительно, хлеб попорчен, – и спрашивает, – Кто у Вас за старшего?
Они показывают на одного старика.
– Эй, тамада мында гел! - он зовет его к себе по-татарски. – Ты тамада?
– Да, – отвечает татарин.
– Ты взялся жать хлеб или же взялся портить? – дядя поднимает из загона по целой горсти затоптанного хлеба. У него глаза налились кровью, и начал первого самого тамаду жарить плетью.
Смотря на это, все татары стали удирать из загона – «Эй кой дагы янокам». Один берет лошадь, запрягает арбу, другой седлает лошадь, а дядя за это время жарит и жарит, и успел не менее 5 раз плетью угостить каждого, а некоторым досталось по 10 раз.
Татары разбежались без получки за труд. Хлеб убрали с другими рабочими.
Мне было 13 лет, когда я начал работать в своем саду за взрослого. В то время я имел очень большое желание между делом заниматься охотой.
Первый раз я смастерил 5 пружков для ловли фазанов и с вечера расставил их в роще, в которой водились фазаны. Наутро в одном из пружков оказался запутавшийся красавец фазан – золотистый петух.
С радостью прибежал я с фазаном к матери, которая в это время была в саду. Мать была очень рада
и приготовила из фазана вкусный обед – армянскую чихиртму (суп). С того дня я постоянно стал снабжать семью дичью.
Как-то случайно я узнал, что у дальнего родственника Унанова имеется заброшенное одноствольное шомпольное охотничье ружье, которым тот никогда не пользовался. Ружье, вызволенное хозяином из хлама
в кладовой, оказалось со сломанным прикладом. Выпросив и купив ружье за 3 рубля, я сделал сам новый приклад, очистил ружье от ржавчины и привел его в порядок. Приобрел порох, дробь, пистоны и все другое, необходимое для охоты. Стал тренироваться в стрельбе и охотиться уже с ружьем. Я убивал дичь близко
и вдаль. Ставил более 15 штук пружков, которыми ловил в рощах фазанов.
Пружок – петля из конского волоса, ее привязывали к вершине гибкого, но достаточно упругого деревца, которое сгибали настолько, чтобы петля легла на землю. В таком положении деревце удерживается при помощи «насторожки» – своего рода чеки. В центре петли – приманка.
В это время у меня часто воровали фазанов. Больше всех воровал фазанов из пружков мой сосед по саду Давид Арзиманов. В одно прекрасное время я поставил пружки около сада Арзиманова. Утром слышу, кургукает фазан там, где мои пружки находятся. Прихожу я к пружкам, а там остались только перья от фазана - Давид преуспел снять с пружков фазана.
Пошел я к Давиду в балаган и вижу: фазан, уже как следует общипанный, висит на дереве. Я спрашиваю его:
- Давидка, зачем ты воруешь мои фазаны?
Все три брата захохотали и отвечают мне:
- Довольно тебе фазанятину кушать, теперь покушаем мы.
Я засмеялся и подумал: «Какую штуку устроить, чтобы они помнили, как воровать чужие фазаны?».
Они в саду имели штук шесть домашних курей. После уборки винограда эти куры одичали, и никак они их не поймают, все куры находятся в роще.
В один субботний вечер приходит ко мне Давид и просит, чтобы я убил одного петуха.
Просьбу его я выполнил. В этот вечер он с братьями уехал домой. Уезжая, он мне говорит: «Приедешь домой в воскресенье, я угощу тебя курятиной».
Приехал я домой и хвалюсь матери: «Давидка обещал угостить меня сегодня курятиной за то, что я убил, по его просьбе, его петуха в роще».
Я аппетит держал на курятину целый день, но покушать мне не пришлось, потому что не пригласили – обманул.
На другой день приезжаю я в сад работать. А татарин Бекбулат работал в саду своего родного брата. Он был старше меня лет на семь. Перед вечером подходит он ко мне. Я стал просить его:
– Бекбулат, ты поможешь мне?
– А что? – спрашивает он.
Я ему рассказал о том, что Давид украл у меня более 10 фазанов.
– У них есть штук пять курей, находятся в роще. Пойдем со мною, ты выгонишь их из рощи, а я буду стрелять. Убью всех. Вечером у нас в балагане сварим и поедим.
Бекбулат согласился.
Итак, мы пошли в рощу, нашли курей, Бекбулат стал выгонять курей из рощи, а я открыл по ним пальбу
и всех курей побил. Вечером приезжает ко мне в сад мой старший брат с двоюродным братом. Они привезли два ведра вина. Мы сварили курей и начали гулять. Гуляли мы всю ночь.
Спустя несколько дней, приходит ко мне Бекбулат и говорит:
– Николай, пойдем сегодня к Давиду ночевать.
– Хорошо, пойдем. Только знаешь, Бекбулат, давай я лучше вперед пойду, спрошу их, будут ли они ночевать в саду. Может, они поедут домой. Если не поедут, тогда мы пойдем вместе, будем ночевать все вместе у них, веселей будет нам.
Итак, прихожу я вечером к ним в сад и спрашиваю:
– Давидка, Вы сегодня едете домой или остаетесь здесь?
– Нет, мы сегодня не едем, ночуем в саду.
Я поверил ему и говорю:
– Ну, если Вы домой не едете, тогда мы с Бекбулатом придем к Вам ночевать, поговорим, повеселимся.
– Приходите, пожалуйста, – согласился Давидка, – нам веселее будет.
Вернулся я в свой сад и говорю Бекбулату:
– Они ночуют в саду, пойдем к ним ночевать.
Мы собрались и пошли к ним. Смотрим, они, два брата, запрягают свою арбу и едут домой. Увидели нас, смеются и говорят:
– Куда Вы идете, у нас балаган заперт, мы едем домой.
– Зачем ты обманул меня? – говорю я ему.
Они оба засмеялись и уехали, а мы остались посерёд дороги и начали думать очень глубоко, с обидой. Бекбулат спрашивает меня:
– Николай, ты сумеешь шилом открыть замок?
– Кажется, сумею, – отвечаю я, – если замок будет простой.
Бекбулат говорит:
– Я знаю, где их шило. Я полезу на крышу и спущусь по трубе в сенцы, открою окно, подам тебе шило,
а ты откроешь замок. У них, я думаю, все должно быть, что нам надо. Переночуем, а утром, до их приезда, запрем двери и пойдем к себе.
Вот мы подошли к балагану. Бекбулат полез на крышу и спустился вниз по трубе в сенцы,
зашел в комнату, нашел там большое сапожное шило, подал мне через окно. Я начал ковырять замок.
Немного погодя, смотрю, открывается замок. Захожу я в сенцы, а Бекбулат уже нашел в комнате лампу, полную керосина. Зажег он лампу и говорит мне:
– Они недавно зарезали быка, у них должна быть говядина. Давай поищем. Если найдем – сварим.
Вот мы начали шарить и в углу увидели – стоит небольшая кадушка. Открываем кадушку, а там полкадушки мяса. Мы выбрали самые жирные куски, а в горне есть еще огонь и рядом стоит полное ведро воды и перевернутый котел – они эту воду приготовили, чтобы утром, когда приедут, сразу пользоваться водой.
Мясо есть, а хлеба у нас нет. Татарин говорит:
– Не может быть, чтобы у них хлеба не было.
Вот мы опять начали по комнате шарить. Нашли, на прилавке есть хлеб. Я беру лампу и полез на русскую печку. Смотрю, там стоит кувшин, полный вина, и корзина с виноградом. Я снял с печки все это, и начали варить мясо. Вот и ужин готов. Взяли котел в комнату, мяса – сколько хочешь: «Ешь, Бекбулат, сколько влезет». Вино пили вволю. Хотя татарину не полагалось, как религиозному, но эту ночь он пил вино со мною много. Так мы всю ночь гуляли, и песни спевали по-татарски.
Мясо наутро застыло. Мы разогрели и позавтракали. Потом налили полное ведро воды и поставили
на место, где раньше стояло, произвели маленькую уборку, заперли двери и ушли.
Наутро приезжает наш Давид и смеется, увидев нас, за то, что он вчера вечером обманул нас.
А мы говорим друг другу: «Смейся, сколько хочешь, а мы свое дело сделали».
Бекбулат говорит мне:
– Знаешь что, пойдем к Давидке, отнесем шило, положим на место. Он будет в сенцах варить чай,
я спрошу его: « Давидка, у тебя комната теплая?», и пойду я в комнату, а ты разговором держи его в сенцах, пока я отнесу шило, положу на свое место.
Вот мы заходим к нему, я спрашиваю:
– Давидка, у тебя комната теплая?
– Да, теплая, – отвечает он.
В это время Бекбулат заходит в комнату и кладет шило на место. Выходит он оттуда и говорит мне потихоньку: «Уже готово, пойдем домой». Давидка хотел угостить нас чаем, мы отблагодарили его, и ушли со смехом к себе в сад.
Так мы проучили воров и обманщиков, но этого мало.
Один раз я с братом пошел к Давиду в сад. Брату захотелось дыни покушать. Я стал просить:
– Давидка, угости нас дыней.
– Нету, ребята, дынь. Остались мелкие, и все они неспелые.
А брат мой видел, что у него есть хорошие дыни. Нам стало обидно, я говорю брату:
– Давай мы этого скупого Давидку накажем. Пойдем вечером к нему, задержим его разговором, а Бекбулат в это время будет рвать дыни, и когда он отнесет их к нам в балаган, потом придет к нам звать нас пить чай.
Так мы и сделали. Бекбулат сорвал пять штук самых хороших дынь и понес в наш балаган. Немного погодя брат вышел на двор, потом прибегает обратно:
– Давидка, – говорит он, – какие-то три человека прошли по вашему хейвону.
Он моментально встает со своего места и бежит по хейвону, а мы все трое бежим за ним. Ночь темная, ничего не видать. Мы пробежали до самого конца сада. Конечно, там никого и не было. Потом вернулись мы обратно. Давидка говорит нам:
– Проклятые ребята, наверное, уворовали у меня все дыни.
Потом все мы попрощались, пошли к себе в сад и начали кушать дыни.
Дыни были очень сладкие, поели мы за их здоровье.
Внимание! Удерживая курсор над изображением страницы, можно перейти на несколько страниц вперед или назад, |
