 23
 |
Охота со смехом
1899 год, 5 декабря. Один раз мы с Афанасием Минаевичем поехали на охоту по дудакам.
С нами было еще трое охотников – Тихон и еще два лавочника. Мы убили трех дудаков. На охоте мы все
со смеху порвали кишки.
В тот день был сильный ветер. Вот мы едем обратно домой на двух подводах. Ехали очень быстро.
Я как-то повернулся назад, смотрю, на дороге что-то белеется. Я говорю брату:
– А ну, посмотри назад, что там белеет на дороге, не наш ли дудак лежит там.
Он посмотрел и говорит мне:
– Да вроде похоже на дудака.
– А ну, посчитай, сколько у нас на дрожках, может, мы потеряли дудака.
Афанасий посчитал и говорит:
– Одного дудака не хватает. Значит, наш дудак лежит там. Давай вернемся и возьмем его.
Поехали, посмотрели, оказалось, наш дудак лежит на дороге. Взяли, вернулись и догнали наших.
Проехали мы еще версты три. Слышу, лавочник кричит:
– Эй, Тихон, остановитесь. Давайте покурим здесь.
Они остановились, сошли с повозок. Смотрю, подходят к нам. Один из них держит ружьё в руках.
Как только подошел к нашему Тихону, это был лавочник, неожиданно схватил шапку его, выбросил и стал стрелять в нее. В шапку попало дробинок шесть. Отличная бухарская шапка была испорчена.
Тихон возмутился, стал бесконечно ругать лавочника и говорит ему:
– Ты, дурак, разве не видел, что шапка у меня новая, хорошая. Теперь ты изуродовал её.
Ветер нисколько не останавливался, сильно дул. Лавочник видит, что Тихон ругает его, тогда немного проехали, лавочник кричит Тихону:
– Довольно ругать меня, остановитесь. Моя шапка не хуже твоей, на возьми, стрельни в неё.
– Ну тебя к черту, я с тобой разговаривать не хочу, дурак этакий, – кричит ему Тихон.
Проехали мы еще версты две. Лавочник опять кричит Тихону:
– Остановитесь. Тихон, я кину свою шапку вверх, а ты стреляй, попадай.
Тихон спрашивает меня:
– Ну, что, Николай, остановить, что ли, лошадь?
– Устрой ему так, чтобы он помнил долго, – говорю я ему.
Немного погодя лавочник опять кричит:
– Тихон, обожди. Я кину шапку, а ты стреляй, чтобы ты больше не серчал на меня.
Тихон остановился, лавочник подошел к нему. Тихон слез с повозки, а я держу его лошадь. Тихон поднял курки своего ружья и ждет, пока лавочник бросит свою шапку вверх. Как только лавочник бросил свою шапку, Тихон нарочито целится вверх, будто собирается стрелять. Шапка лавочника падает на землю, а Тихон подбегает к шапке и на земле расстреливает шапку вдребезги. Лавочник кричит:
– Тихон, стой, стой!
Но опоздал, от шапки мало что осталось.
Мы, видя всю эту картину, рассмеялись так, что чуть кишки не порвали.
После выстрела лавочник пошел, взял свою шапку, а от нее сыпется пакля, ветер разносит на все четыре стороны. Ехать ему без шапки нельзя было из-за холода и ветра. Надел он эту разорванную шапку, рассерчал, выругался и поехал вперед. А мы едем за ним, и без удержу смеёмся. Тихон говорит:
– Он больше такую глупость строить не будет и будет немножко умнее.
С такими похождениями, приятными и неприятными, мы вернулись с охоты домой.
Внимание! Удерживая курсор над изображением страницы, можно перейти на несколько страниц вперед или назад, |
