 20
 |
Не надо божиться
У меня был Левокумский подводчик Кирилл Марченко. Он доставлял мне водку из села Прасковея два года без отрыва. У него сдохла лошадь. По его просьбе я дал ему взаймы 34 рубля, чтобы купил другую лошадь. Он дал мне расписку, прилепил к ней марку и обещал через месяц вернуть мне деньги.
Проходит месяц, а деньги он не возвращает. Тогда я напомнил ему, что мне нужны деньги, надо вернуть долг. Он говорит мне:
– Николай, денег у меня нет. Подожди, пожалуйста, еще один месяц.
Подождал я еще один месяц, а деньги он не возвращает и водку возить перестал.
Прихожу к нему и говорю:
– Кирилл, верни мне 34 рубля.
А он теперь твердит, что у него денег нет, и говорит:
– Николай, у меня обе коровы отелились, какую хочешь, возьми себе одну корову с теленком за долг.
Только ты еще добавишь мне 20 рублей.
Я согласился и говорю ему:
– Давай, Кирилл, поведем их ко мне, у меня выпьем магарыч, и 20 рублей получишь там.
– Хорошо, – согласился он, – пойдем, погоним к тебе.
В это время, когда мы хотели забрать корову с телком, смотрю, его жена заплакала, стала ругать своего мужа и говорит:
– Куда хочешь иди со своими долгами, а корову и теленка я тебе не дам.
После такого скандала Марченко мне говорит:
– Николай, нехай корова останется. Ты сам видишь, что она плачет и корову не дает. Если взять насильно, корова может сдохнуть у тебя. Я лучше расплачусь с тобой деньгами.
– Хорошо, – говорю я, – пусть будет так.
Проходит еще один год, он мне не возвращает деньги. Я решил его вызвать в Управу, посмотрю, что он скажет там, почему не возвращает мне деньги. Я обратился к старшине и говорю ему:
– Кирилл Марченко должен мне 34 рубля. Взял он на один месяц, а прошло полтора года. Деньги не отдает, все время обманывает «сегодня-завтра». Так прошло полтора года. Прошу Вас, вызовите его, пожалуйста, посмотрим, что он скажет при вас.
– А у тебя есть расписка? – спрашивает старшина.
– Да, есть, с маркой.
– Ну, хорошо, вызову.
Пошел полицейский к нему домой и привел его в Управу. Старшина спрашивает его:
– Ты брал у Николая 34 рубля. Вот он пришел и жалуется, что ты не возвращаешь ему долг.
– Что, мне десять раз платить? Я был должен ему 34 рубля, вернул ему эти деньги, теперь я ни копейки не должен ему, – говорит Марченко старшине.
– Когда ты вернул мне деньги? – спрашиваю я Марченко.
– А ты мало у меня брал молока и яиц?
В то время яйца стоили за 10 штук 5–6 копеек. Старшина говорит:
– Ну, братец, на 34 рубля нужно много яиц и молока отдать.
– Значит, ты мне не должен ни копейки? – говорю я Кириллу Марченко.
– Да, я тебе больше ничего не должен.
– Если ты мне ничего не должен, – говорю я ему, – стань перед иконой, побожись и скажи, что ты мне не должен.
Он снял шапку, стал на колени перед иконой и говорит:
– Если я должен Николаю, то накажи меня, Бог, сам своим судом как хочешь.
После всех этих слов он еще раз побожился и перекрестился перед иконой.
В заключение нашей встречи в Управе я сказал:
– Теперь ты, Кирилл Марченко, можешь идти домой. Посмотрим, как Бог тебя накажет.
На этом мы разошлись.
Проходит два месяца, еду я с сыном [первое упоминание о сыне] на дрожке, смотрю, двое пилят лес, а Марченко стоит около них. Увидел, что я еду. Как только подъехал я к ним, слышу, Марченко кричит мне:
– Николай, обожди, пожалуйста, на минутку.
Я остановился. Он подошел ко мне и говорит:
– Николай, ты прости меня, пожалуйста. После того как я побожился и перекрестился перед иконой,
с того дня я не могу успокоиться. И ночью плохо сплю. Вот бог даст, хлеб уберу, я пшеницей расплачусь
с тобой.
– Если ты дашь мне пшеницу за долг, я прощу тебе.
– Ты знаешь, Николай, – говорит он опять, – я бы не божился перед иконой, но меня нужда заставила божиться и креститься. Прости меня, Николай. Уберу урожай, обязательно расплачусь с тобой.
После уборки хлеба я запрягаю свою лошадь, беру мешки, сажусь на дрожки и еду с сыном к Марченко
за хлебом. Подъехал к его дому, смотрю, выходит сам хозяин, Кирилл Марченко, и спрашивает меня:
– Ты чего это приехал сюда?
– Как ты обещал расплатиться со мной пшеницей, вот я и приехал, чтобы забрать обещанное.
– Я тебе ничего не должен, поэтому никакой пшеницы я тебе не дам, – говорит он.
– Как же так, ты недавно остановил меня на дороге, просил прощения, обещал расплатиться со мной пшеницей в счет долга 34 рубля, а теперь отказываешься.
Ну, Марченко, раз ты такой, пусть этот обман будет на твоей совести.
Как ты божился перед иконой, пусть господь тебя накажет своим судом.
Я вернулся домой ни с чем.
Проходит примерно два месяца
после этой встречи с Марченко, заходит ко мне
брат Марченко. Я спрашиваю его:
– Ну, как там Кирилл живет?
– У нашего Кирюхи большое несчастье:
он зарядил свое ружьё и бросил на чердак,
а старший сын его полез туда, взял за ствол ружья,
потянул к себе и застрелился. Весь заряд попал в живот.
– А как живет меньший сын? – спрашиваю я.
– Меньший сын, несчастный, с ума сошел, – отвечает он.
– Жаль, конечно, – я ему говорю. – Пойди ты теперь,
скажи своему брату, что перед иконой так ложно божиться
и креститься нельзя, грешно, и что божий суд – суровый суд.
Внимание! Удерживая курсор над изображением страницы, можно перейти на несколько страниц вперед или назад, |
