11

 

 

 

В начале мая месяца я получил от Сусанны письмо о том, что они находятся в Ачинске, куда привезли их на 16-е сутки со дня выезда из Кисловодска. Она просила оказать материальную помощь, хоть сколько-нибудь, потому что голодают. Я тут же послал им 50 рублей телеграфным переводом «до востребования» на адрес Ачинской почты. Затем спустя месяц я еще 100 рублей послал по такому же адресу и сообщил им, что в ближайшее время мы уедем из Алупки в Москву, чтобы не присылали нам больше письма в Алупку.

Настало время нашего выезда из Алупки. Не ослабляя свою работу по руководству коллективом культработников, я начал активно готовиться к выезду. Во-первых, подал заявление директору Управления курортами от освобождения меня от работы с 10 июня. Но, узнав об этом, ялтинское управление курортами Южберкрыма отказало мне в моей просьбе.

Несмотря на это я продолжал подготовку к намеченному сроку выезда. Начал ликвидировать все, что было у нас лишнее, ненужное, чтобы облегчить наши предстоящие переходы, переезды. Часть вещей продал, часть подарил друзьям по работе, а все нужное оставил себе.

Однажды я взял у своего киномеханика велосипед, чтобы поехать в Кореиз, расположенный повыше Мисхора, приобрести там продукты на дорогу, но, к сожалению, ничего там я не нашел, но беду себе нажил.

Когда я возвращался из Кореиза к себе в Алупку, спускаясь с горы по асфальтовой дороге, находясь в разных размышлениях, я не смог справиться с велосипедом. Я не смог повернуть руль вправо на полном ходу, и на очень крутом повороте, врезался на колючее проволочное заграждение, за которым была глубокая вертикальная береговая пропасть, внизу которой бушевали морские волны Черного моря. Проволочное заграждение оказалось очень прочным сооружением, поэтому я крепко ударился, пробил камеру переднего колеса велосипеда, сильно поранил левую руку и ногу, разорвал брюки и пиджак, окровавленный свалился на асфальт. Благодаря железному заграждению я не провалился в пропасть, спасся. На мое счастье на этом крутом месте в момент моего крушения не было ни одной автомашины, часто курсирующих по этой дороге, иначе я наверняка погиб бы здесь.

Когда я в таком состоянии, сильно хромая, появился на территории санатория 10-летия Октября, меня окружили санаторные больные, в том числе и киномеханик, хозяин велосипеда, повели в кабинет врача. Там оказали мне первую медицинскую помощь, посочувствовали, пожалели меня и проводили домой. Мама, увидев меня, сперва испугалась, потом успокоилась и в течение трех дней ухаживала за мной. Я выздоровел и на четвертый день пошел на работу.

После этого я подал второе заявление об освобождении меня от работы. Наконец я добился согласия. Спустя 10 дней после этого заявления на мое место пригласили из Симферополя работника, которому я передал свои дела и полномочия.

По распоряжению директора курортного Управления мне выдали в санатории месячную норму – три сухих пайка. Этот ценный подарок вселил в нас надежду, что мы спокойно поедем в Москву и еще некоторое время не будем нуждаться в пище в такой голодный год.

Итак, сердечно поблагодарив руководителей курортного управления и окружающих меня друзей по работе, за доброе внимание и сочувствие, за помощь и поддержку во всём, я тепло попрощался с ними и пошел домой.

С болью на душе скажу откровенно, что мне было обидно, досадно и жалко расставаться с Алупкой, бросать работу, благородное дело, в которое я вложил очень много своего честного активного творческого труда в интересах организации наилучшего отдыха и лечения замечательных людей, находившихся в 16 санаториях Алупкинского и Мисхорского курорта. Ну что поделаешь, значит такова моя судьба.

 

13 июня 1933 года, малогабаритный автобус уже стоял у подъезда. Мы были готовы к выходу из квартиры. Мама предложила сесть на чемоданы на минутку молчания. Потом она помолилась и жалобным голосом сказала: «Бог наш, спаси нас от преследования злодейской нечестии!»

После этого мы поднялись, взяли свои чемоданы, и вышли из квартиры, Я запер двери, ключ передал коменданту дома, погрузились в машину, поехали в Ялту и в тот же день отправились на пассажирском пароходе в Севастополь.

 

 

В Севастополе взял такси, попросил шофера отвезти нас в ближайшую гостиницу. Там мы устроились хорошо, нам предоставили одну комнату с тремя кроватями. Здесь, в ресторане, мы пообедали, затем я пошел на вокзал за билетами. День был жаркий, солнечный. На вокзальной площади народу было много. Одни стояли, другие сидели на чемоданах, мешках, на земле. Я поинтересовался, спросил у одного гражданина:
– Почему тут так много народу накопилось?
– Эти люди, в том числе и я, – ответил он, – находимся здесь потому, что нам не дают билетов на московский поезд, требуют московский паспорт, которых у нас нет. Говорят, что без московского паспорта в Москву не пропускают.

Я задумался, как же я теперь буду, ведь у меня и у мамы тоже нет паспортов. Выходит, и мне не дадут билеты. Я насторожился, вошел в вокзал, стал в очередь перед железнодорожной кассой. Смотрю, одним дают билеты, не знаю только в каком направлении, другие отходят от кассы без билетов. Вот и моя очередь дошла. Я приготовил деньги, подошел к окошку кассирши, посмотрел на нее смело, уверенно, с достоинством, протянул ей деньги, попросил её дать мне два билета взрослых, один детский на Москву. Кассирша безоговорочно, даже не спросила, есть или нет у меня московские паспорта, выдала мне три билета на утренний московский поезд. Я поблагодарил её и отошел от кассы. Смотрю на билеты, и не верится, что у меня есть билеты на московский поезд. Радости моей не было конца.

 

Я торопливо пошел в гостиницу, чтобы порадовать маму и Сурена. Мы переночевали в гостинице. Утром позавтракали и отправились на машине на вокзал, а в 9 часов утра уже отправились в Москву, в отдельном купе, с одним только молодым попутчиком, ехавшим в Орел.

Чем ближе к Москве мы подъезжали, тем тревожнее становилось нам. В поезде поговаривали, что на некоторых больших станциях работники ОГПУ проверяют пассажиров, у кого нет московского паспорта, или других документов заменяющих паспорт, таких пассажиров дальше не пускают, высаживают насильственно из вагона. И действительно, таких проверок на нашем пути было две – в Орле и в Серпухове. Но удивительно, что, как говорят «Бог миловал», сотрудники ОГПУ всех пассажиров проверяли, а нас миновали, не опрашивали. Так мы благополучно, без всяких эксцессов приехали в Москву.

 

Внимание! Удерживая курсор над изображением страницы, можно перейти на несколько страниц вперед или назад, а в поле номера текущей страницы можно ввести номер необходимой страницы для быстрого перехода.